Я не писатель, я – читающий,
Не провожающий, а отъезжающий.
Дорога дальняя, душа цыганская
Давно запели «за упокой».
В окне промчусь по стране замызганной
Неразговорчивой, до боли близкой мне,
Кичась своею провинциальностью,
Своей сердечною пустотой.
Сонник первый.
Ты прислушайся ко мне.
Слышишь, я болею летом
И вечерним тусклым светом
Там, на дальней стороне?
В царстве из пуховых снов
Мой мотив всего в три ноты.
Вот ступеньки, на воротах
Старый бабушкин засов,
За которым в тишине,
И покос, и лес, и речка.
Там, где вечером огарок
Свечки мягко светит мне,
И туманный низкий конь
Бродит со степной кобылой,
С деревянного перила,
Где скользит моя ладонь.
Ты прислушайся…. Знать как,
Может мы поймём друг друга:
Через сбитое дыхание,
Через летний полумрак,
Через сон и бытие,
Через много-много лет,
Через «было, но прошло»,
Через «не было и нет».
Сонник второй.
Мы сидели на утёсе. Был закат. Морской посёлок.
Ярко-красная дорожка провожала чаек вдаль.
Мир казался безмятежным, на губах чуть-чуть солёным.
Мир, казалось, был огромен, необъятен, как словарь.
Всё старо и так бесцветно в городской черте чудачеств,
Лишь неспешнее прогулки да простые миражи
Помогают. Я болею, но душевно, - это значит
Быть беде, прозренью, страху, отчуждению и лжи.
Просыпаться среди ночи, в общем, не моя привычка,
Но, увы, моя реальность - что поделать, в этом я.
Всё топорщатся и мнутся карточки воспоминаний.
…Мы сидели на утёсе, зажигал огонь маяк.
Сонник третий
Разменяю адреса, будем жить с тобой отдельно,
В месте, пахнущем цветами, там, где по утру роса,
Где огромнейший закат тайно за море клонится.
Ты посмотришь на границу тени моего лица.
Я в ответ тебе мигну фонарём ли софитом,
Чёрно-карими глазами, шляпою на голове,
Но, увы, не подойду и на оружейный выстрел.
Потому, что я в раздумьях, потому, что я в борьбе.
Я откроюсь, я боюсь каждой клеточкой сознанья:
Ваших добрых притязаний, ваших очень нежных рук,
Двух морщиночек на лбу, глаз темнее перламутра.
Мне б решиться, мне б быстрее разорвать порочный круг,
Мне б в сознание придти, погрузить себя в работу
И не спать в ночь на субботу под протяжный лёгкий звук.
Ночью тихо. Я молчу. Сгорбившись, сижу на стуле.
В форточку тихонько дует. Всё фантазии, а вдруг...
Город морской
Город морской. Всё пропитано портом, солью и влагой
И до двенадцати лет все мальчишки рисуют кораблики.
Кто – то матроса рисует на палубе с яркими лентами
На бескозырке, недавно полученной, дерзкой, заснеженной.
И выше всех поднимается флаг в три полосочки,
Ведь выше флага один самолёт. «Здрасте, с праздником!
Эй, там, внизу, прокричите мне вести хорошие,
Мне ж одному с синевою такою не справиться.»
Кто – то в каюте рисует играющих в крестики – нолики,
Кто – то лист белый оставил белёсой Антарктике,
Кто – то подрос и мечту эту детскую выбросил
Так, за ненадобностью, за ненадобностью.
Вот возвратился матрос переулком обшарпанным,
Лет в двадцать пять так изыскано матами выражен.
Где же мечта твоя? Боже, прости ему всё, что есть…
Он ведь увидел изнанку, кирпичики выломал.
Город морской. Всё пропитано портом и смазкою,
За два километра пахнет углём, небо чёрное,
Краны, что издали были, как будто дракончики,
Стали вблизи кучей ржавчины, краской затёртые.
И капитан заполярного дальнего плавания
Редко когда доживёт свою жизнь до пятидесяти.
Боже, мне искренне страшно, порою, за мальчиков,
Что так неистово строят кораблики, Ты прости….
***
Уголёчки затлели в ночи,
Побреду наугад.
Пробираться на ощупь –
Хороший практический тренинг.
Как тебе не хватает заботы,
Как жизнь коротка
Мой наивно навязчивый, лёгкий,
Смешной современник.
Я поспешные выводы делать,
Обычно, люблю.
Я себя подгоняю,
Тебя, иногда, тороплю.
Пробираться на ощупь –
Совсем не плохая примета,
Коль никто не привнёс освещения
В душу твою.
   Илье Бронову (Мириам)
На пальцах торосов и каменных глыб
Солёная, славно дурман,
Вода побережий. Печальный старик,
Закутавшись, ждёт Мириам.
Прощание кончено, из под бровей
Парящий заносчивый взгляд
И вот Адриатика всё солоней
Уже не вернёшься назад.
Когда ты почувствуешь неотвратимость в груди,
Закутавшись в шарф, сигареты забыв, уходи.
Коль в тридцать один не попал к Мириам,
то можешь успеть в пятьдесят.
Весёлые души огнями морскими глядят.
Когда-нибудь через три тысячи лет
Умрёт мировой океан.
А корочка соли, в которой и ты,
И даже сама Мириам
Останется монументальным штрихом.
Ах, кто-то, но точно не мы
Придёт, что бы в соль беспросветно уйти,
К своей Мириам отойти.
Когда ты почувствуешь неотвратимость в груди,
Закутавшись в шарф, сигареты забыв, уходи.
Уже с Адриатики дует холодный,
приветственный бриз.
…
|
|
